Евгений чарушин биография для детей кратко. Чарушин Е
ЧАРУШИН Евгений Иванович (1901-1965)
Советский писатель и художник-график Е.И. Чарушин родился 29 октября (11 ноября) 1901 года в Вятке в семье губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина, одного из видных архитекторов Урала. По проектам Ивана Чарушина было построено более 300 зданий в Сарапуле, Ижевске, Вятке. Был он, как любой архитектор, хорошим рисовальщиком. Семья Ивана Аполлоновича Чарушина жила широко и очень дружно. В доме собирались музыканты, художники, а сам дом был наполнен необыкновенными вещами, привезёнными дядей маленького Жени из Китая, Вьетнама, Японии, с Сахалина. Любовь к природе родители прививали сыну с детства: "Отец брал меня во все свои поездки по Кировской области. Ездили мы и днём и ночью, лесами и лугами, в пургу и осеннюю непогоду. И волки за нами гнались, и въезжали мы на токовище тетеревов, и глухарей вспугивали с вершин сосен. И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на морозе - всё это я с детства полюбил и пережил".
В формировании характера мальчика огромную роль сыграла его мама, Любовь Александровна (урождённая Тихомирова). "Моя мать, - вспоминал Евгений Иванович, - садовод-любитель. Копаясь в своем садике, она делала прямо чудеса. Конечно, я принимал участие в ее работе. Вместе с ней ходил в лес собирать семена цветов, выкапывать разные растения, чтобы их "одомашнить" в своем саду, вместе с ней выкармливал уток и тетеревов, и моя мать, очень любящая все живое, передала мне эту любовь. Цыплята, поросята и индюшата, с которыми всегда было много хлопот; козы, кролики, голуби, цесарка с перебитым крылом, которое мы лечили; ближайший мой приятель - трехногий пес Бобка; война с котами, съедавшими моих крольчат, ловля певчих птиц - чижей, щеглов, свиристелей и голубей. Вот со всем этим связано мое раннее детство, к этому обращаются мои воспоминания". Он часто ездил с отцом по области, проводил время с бывалыми охотниками, лесниками, умельцами-кустарями. Будущий писатель хранил в памяти их шутки, смешные байки и народные сказки. Видел быт простых людей и впитывал в себя все своеобразие и прелесть живого народного языка.
Живой натуры для юного художника вполне хватало. Она была повсюду. "Были у нас кошки, банки с рыбками, птицы в клетках. На окнах заросли цветов - любимое дело матери. Бобка - трёхногий калека-пёс, лежал всегда на лестнице. Все об него спотыкались и бранились. Я же ласкал его и часто рассказывал ему о своих детских огорчениях. Шести лет я заболел брюшным тифом, так как решил однажды есть все то, что едят птицы, и наелся самой невообразимой гадости... В другой раз я переплыл вместе со стадом, держась за хвост коровы, широкую реку Вятку. С того лета я умею хорошо плавать. Через год из чужого ружья впервые случайно убил филина, и с тех пор я охочусь, - один, с приятелями или со взрослыми охотниками. Одиннадцати-двенадцати лет получил в подарок ружье".
Любимым чтением Жени Чарушина были книги о жизни животных. Самой любимой и дорогой книгой для него была книга А.Э. Брема "Жизнь животных". Ее он берег и перечитывал всю жизнь. "Я читал его запоем, - вспоминал Чарушин, - и никакие "Нат Пинкертоны" и "Ник Картеры" не могли сравниться с Бремом". И то, что рисовал начинающий художник все больше зверей да птиц, в этом тоже немалая доля влияния Брэма. Рисовать Чарушин начал рано. "Это было просто, по-видимому, свойственно мне, как говорить, петь, шалить или слушать сказки. Помню, как я слушал сказки с карандашом и рисовал во время рассказа". Рисовал начинающий художник "преимущественно зверей, птиц да индейцев на лошадях", бегая в чучельную мастерскую, расположенную недалеко от дома, или наблюдая свой домашний "зоопарк". В 14 лет Чарушин со своими друзьями организовал союз поэтов и художников с неуклюжим названием "Сопохуд" (Союз поэтов и художников). С юных лет Евгений желал сохранить так быстро меняющийся мир, запечатлеть увиденное. "На помощь пришло рисование... Художник во мне родился все-таки раньше, чем писатель. Нужные слова пришли позже". По собственному определению он рос "с карандашом и кистью в руках".
Окончив в 1918 году среднюю школу в Вятке, где он учился вместе с Юрием Васнецовым, Чарушин был призван в армию. Там его использовали "по специальности", и он был назначен помощником декоратора в культпросвет Политотдела штаба Красной Армии Восточного фронта. Отслужив 4 года, практически всю гражданскую войну, он лишь в 1922 году вернулся домой и решил учиться на профессионального художника. Зимой он учился в декоративных мастерских Вятского губвоенкомата, а осенью того же года поступил на живописный факультет в Петроградскую Академию художеств (ВХУТЕИН). Занимался он пять лет, с1922 по 1927 год, у А.Карева, А.Савинова, М.Матюшина, А.Рылова . Но, как он сам вспоминал впоследствии, это были "самые бесплодные для меня годы". Поиски нового слова в живописи ему были неинтересны, а академическое рисование навевало скуку; куда как занятнее было ходить в зоосад или на птичий рынок. Одеваться же молодой художник любил в то время по моде. По воспоминаниям его близкого друга Валентина Курдова, Чарушин тогда "ходил в гольфах и пёстрых чулках, носил пыжиковую шапку и пёструю, собачьего меха, короткую шубу". В 1924 году он, воспользовавшись советом Виталия Бианки, вместе с Николаем Костровым и Валентином Курдовым отправился в увлекательное путешествие на Алтай.
В 1926 году Чарушин пришёл в Детский отдел ленинградского Госиздата, которым заведовал знаменитый художник Владимир Лебедев. В те годы перед художниками ставилась задача создать принципиально новые книги для маленьких граждан советского государства, книги высокохудожественные и, в то же время, информативные и познавательные. Чарушинские рисованные звери понравились Лебедеву, и он принялся всячески поддерживать художника в его исканиях и творчестве.
К этому времени Евгений Иванович уже работал в детском журнале "Мурзилка" (с 1924 года), а позднее сотрудничал с журналами "Еж" (1928-1935) и "Чиж" (1930-1941). В 1928 году он получил от ленинградского Госиздата свой первый заказ - на оформление рассказа В.В. Бианки "Мурзук". И первая же книга с иллюстрациями Чарушина привлекла внимание не только маленьких читателей, но и знатоков книжной графики, а рисунок из этой книжки был приобретён Государственной Третьяковской галереей. В 1929 году Чарушин иллюстрировал несколько книг: "Дикие звери", "Вольные птицы", "Как мишка большим медведем стал". Уже в них проявилось незаурядное мастерство художника в передаче повадок животных. Сидящий на ветке маленький осиротевший медвежонок; нахохлившаяся ворона, собирающаяся клевать косточку; бредущие кабаны с малышами… - всё нарисовано ярко, выразительно и, в то же время, лаконично и ёмко. Создавая образ животного, художник умел выделить самые характерные его черты.
С тех пор Евгений Иванович создал множество иллюстраций к текстам Бианки, а также М.М. Пришвина, С.Я. Маршака и других известных писателей. Тогда же, по настоянию С.Я. Маршака, Чарушин попробовал сам писать небольшие рассказы для детей о жизни животных: "Преисполненный до краёв наблюдениями детства и охотничьими впечатлениями, я стал, при горячем участии и помощи Маршака, писать сам". Уже в первом его рассказе с собственным текстом - "Щур" (1930) - проявилось не только знание звериных характеров, но и хорошее чувство юмора. "Щур в клетке свистит, мурлычет Вася, Харлашка Прошку таскает за шиворот: то Харлаша Прошу, то Проша Харлашу - а я их всех рисую, я - художник". И во всех других рассказах Чарушина "всегда явно ощутима то мягкая, то озорная, то по-доброму снисходительная, то немножко ироничная улыбка". Чарушин стремился "понимать животное - понимать его движения и мимику". Передать это в иллюстрациях и словах ему помог накопленный опыт. В том, что он создавал, нет вымысла, ведь животные не делают того, что им не свойственно.
Он стал оформлять и собственные сочинения, такие как "Разные звери" (1930), "Волчишко и другие" (1931), "Никитка и его друзья" (1938), "Моя первая зоология", "Про больших и маленьких", "Про Томку", "Медвежата", "Васька", "Про сороку" и другие. Но это оказалось самым трудным делом в его жизни, так как по его собственному признанию, иллюстрировать чужие тексты ему было намного проще, чем свои собственные. В 1930-е годы он стал одним из лучших художников детской книги, дизайн которой в то время уже окончательно сложился в особое направление в искусстве. Очень тепло о рассказах начинающего автора отозвался Максим Горький. Работая в технике свободного акварельного рисунка, монохромного или цветного, легким динамичным пятном, Чарушин воссоздавал в пространстве книги (в том числе и на полях) не просто кусочки натуры, но целостную пейзажную среду, средоточиями которой представали разнообразные животные. По-своему самобытны, лексически просты и изящны его очерки в жанре рассказов о животных и популярного краеведения.
Чарушин с огромным уважением относился к своим читателям. Его радовало, что звери, которых он рисовал, нравятся не критикам и редакторам, а именно малышам: "для них не станешь сюсюкать в картинках, как это делается в других странах, не станешь рисовать пупсиков…" Рассматривая чарушинские книги, смело можно сказать, что и тексты, и иллюстрации к ним отражают единый, цельный внутренний мир их создателя. Его рассказы и рисунки строги, лаконичны, познавательны и понятны даже маленькому ребёнку. В коротких рассказах из сборника "Птенцы" (1930) о рябчатах, коростелятах, совятах Евгений Иванович мастерски выделяет самые броские, самые запоминающиеся особенности своих героев: "А вот вертишейки - хитрые птенцы! Подберётся к гнезду страшный зверь - мышь или белка, они шеи вытянут, зашипят змеёй. Всякий тут испугается".
Чарушин хорошо знал повадки и образы животных. В своих иллюстрациях он рисовал их с необычайной точностью и характерностью. Каждая иллюстрация индивидуальна, в каждой изображен персонаж с индивидуальным характером соответствующим определенной ситуации. Эту задачу он решал ответственно. "Если нет образа, так и изображать нечего", - говорил Евгений Чарушин. - "Я хочу понять животное, передать его повадку, характер движения. Меня интересует его мех. Когда ребенок хочет пощупать моего зверенка, - я рад. Мне хочется передать настроение животного, испуг, радость, сон и т.п. Все это надо наблюдать и почувствовать".
Чарушинские звери всегда очень трогательны, эмоциональны. Среда, фон в ранних его книгах едва намечены. Главное - крупным планом показать животное, при этом не только создав художественный образ, но и изобразив своего героя максимально правдиво с точки зрения биологии. Плохо нарисованных зверей Евгений Иванович терпеть не мог. Он считал, что в детской книге рисунки должны быть живыми, дышащими, и не любил Ивана Билибина, утверждая, что тот занимался не иллюстрированием, а раскрашиванием холодных, мёртвых контуров. Живописность образов чарушинских животных складывается из множества фактур, мастерски передающих перья птицы, шерсть зверя. Как справедливо заметил один из исследователей его творчества Э.Кузнецов: "Он рисует не контурно, а можно сказать, антиконтурно, необычайно искусно передавая фактуру шерсти или перьев" и "ощущение массы тела. Эта масса где-то тяжелеет, сгущается (скажем, в лапах или морде, где тело как бы выходит наружу), а где-то разрежается; эта масса сосредоточена внутри и постепенно теряет свою плотность к поверхности".
Создавать такие сложные, живописные по фактуре иллюстрации удобнее всего было в технике литографии. Она позволяла не только подолгу просиживать над рисунком, но и сразу печатать картинки в будущей книжке. Чаще всего Чарушин использовал пастельные, природные цвета. И "не признавал никаких литографских законов и правил, он темпераментно водил карандашом и тёр литографский камень тушью, царапая по нему иглой и бритвой". По многу раз он мог заклеивать на рисунке не получившиеся части или замазывать их белилами.
До войны Евгений Иванович создал около двух десятков книг: "Птенцы" (1930), "Волчишко и другие" (1931), "Облава" (1931), "Цыплячий город" (1931), "Джунгли - птичий рай" (1931), "Животные жарких стран" (1935), продолжал иллюстрировать других авторов, среди которых С.Я. Маршак, М.М. Пришвин, В.В. Бианки, А.И. Введенский. "То, что производило на меня большое впечатление в детстве, - говорил художник, - волнует и сейчас. Больше всего я люблю изображать молодых животных, трогательных в своей беспомощности и интересных, потому что в них уже угадывается взрослый зверь".
Во время войны Чарушина эвакуировали из Ленинграда на родину, в Киров (Вятку). Он рисовал плакаты для "Окон ТАСС", писал картины на партизанскую тему, оформлял спектакли в Кировском театре драмы, расписывал помещение детского сада одного из заводов и фойе дома пионеров и школьников, занимался с детьми рисованием.
В 1945 году художник вернулся в Ленинград. Помимо работы над книгами, он создал серию эстампов с изображениями животных. Ещё до войны он увлёкся скульптурой, расписывал чайные сервизы, а в послевоенные годы делал из фарфора фигурки животных и целые декоративные группы. К оформлению детских книг он попробовал подойти иначе. На его рисунках стало обозначаться пространство, появилась перспектива. Звери порой изображались более сказочными и, скорее, напоминали героев Васнецова. Менялась и техника: художник начал работать гуашью и акварелью, но не широкими мазками, а тщательно прорабатывая в рисунке мелкие детали. В том же 1945 году Е.И. Чарушин получил звание Заслуженный деятель искусств РСФСР.
К творчеству художник подходил всерьез, именно как к творчеству, а не как к забаве или просто время провождению (пусть даже полезному). "Детское сознание переполнено образами, которые зарождаются в нем непрерывно. Задача руководителя - подтолкнуть эти образы, помочь им запечатлеться на бумаге, и для этого совсем не надо быть художником. Разделенная с ребенком радость творчества, радость его находкам в рисовании, в создании образа поддерживает ребенка в процессе работы, дает ему уверенность в себе", - считал Е.И. Чарушин.
Иногда казалось, что рисование зверей для Чарушина - не тяжёлая работа, а просто-напросто неотъемлемая часть его сущности, как способность петь или дышать. В его иллюстрациях мир зверей раскрыт в ярких образах, с большой теплотой и гуманностью. У него свои приемы передачи формы, цвета и фактуры. Он стремится лаконичными средствами выразить характер каждого зверя, передать радость общения с живым. Е.И. Чарушин подробно и конкретно изучил животных, что, создавая свои рисунки, мог не думать о точности передачи формы или пропорции, так что это подразумевалось уже само собой. Каждая иллюстрация не похожа на другую, в каждой свой собственный эмоциональный образ - определенный характер в определенном состоянии.
Последней книгой Чарушина стали "Детки в клетке" С.Я. Маршака. А в 1965 году ему посмертно была присуждена золотая медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге. На всю жизнь художник и писатель Чарушин сохранил детское мироощущение и какой-то ребяческий восторг перед красотой природы: "Я очень благодарен моим родным за моё детство, потому что все впечатления его остались для меня и сейчас наиболее сильными, интересными и замечательными. И если я сейчас художник и писатель, то только благодаря моему детству". Понимая, что именно в детстве закладывается основа мировоззрения человека, Чарушин писал: "Моя задача - дать ребёнку предельно цельный художественный образ, обогатить художественное восприятие ребёнка, открыть ему новые живописные ощущения мира".
По отзывам современников, художник был человеком страстным, эмоциональным и очень увлекающимся. "Обаятельная и талантливая натура Чарушина сказывалась во многом: он играл на скрипке, писал стихи, был актёром, вечно что-то изобретал (мы его так и прозвали "Евгеша-изобретатель"), - вспоминал Валентин Курдов. Однако "его "безделье" всегда было наполнено какой-то деятельностью, чаще всего бессмысленной и неразумной в глазах посторонних, забавой, причудой, игрой, но для него неизменно интересной и важной, требующей ума, изобретательности, ловких рук, интуиции и даже вдохновения". Мало кто знал, что у художника Чарушина было несколько патентов на изобретения. Он построил планёр и летал на нём. Ходил по воде на придуманных им самим лыжах-поплавках.
Произведения Чарушина переведены на языки народов СССР и некоторых зарубежных стран. Его иллюстрации, эстампы, фарфоровая скульптура, книги экспонировались на международных выставках в Софии, Лондоне, Париже. Его книги выходили в Англии, США, Японии, Индии, Болгарии, других странах; их общий тираж превышает шестьдесят миллионов экземпляров.
Умер Евгений Иванович Чарушин в Ленинграде 18 февраля 1965 года. Он был похоронен на Богословском кладбище.
Е.И. Чарушин - один из самых любимых детьми художников мира животных. Он был лучшим художником анималистом. Равных ему не было. Но Евгений Чарушин был и одним из тех добрых и гуманных детских писателей, которые сохранили непосредственность и свежесть детского взгляда на мир животных и детского восприятия жизни, которые сумели по-доброму и с ясной простотой донести этот взгляд до детского сознания. Искусство Евгения Чарушина, доброе, человечное, радует уже не одно поколение маленьких читателей и учит их любить волшебный мир зверей и птиц.
Род. в 1901 году - ум. в 1965 году. Русский художник-график, писатель. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1945). Учился на факультете живописи ВХУТЕИНа (1922-1927). Оформил десятки книг для детей, в том числе немало собственных. Блистательный художник-анималист. Его работы неизменно подкупают теплотой и лиризмом, тонкой наблюдательностью. Общий тираж его книг составляет более шестидесяти миллионов экземпляров.
ВОЛШЕБНЫЙ МИР ЗВЕРЕЙ И ПТИЦ
Из школы Ян возвращался
всегда самым извилистым путём.
Ему непременно хотелось пройти
мимо магазина, где за стеклом была
выставлена картина, изображавшая двух
терьеров, гоняющихся за крысой.
Напротив находилась табачная лавка,
в витрине которой стоял слон, нагруженный
тюками. А в магазине на соседней
улице торговали дичью.
Э.Сетон-Томпсон. Маленькие дикари
В день смерти великого немецкого зоолога Альфреда Эдмунда Брема в небольшом российском городке Вятка в семье губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина родился мальчик, чьи рисунки к детским книгам о животных прославились на весь мир.
Евгений Иванович Чарушин (11.11.1901, Вятка - 18.02.1965, Ленинград) - российский график, писатель, заслуженный деятель искусств РСФСР (1945). Оформил несколько десятков книг для детей. Иллюстрировал собственные рассказы. Его книги выходили в Англии, США, Японии, Индии, Болгарии, других странах; их общий тираж превышает шестьдесят миллионов экземпляров…
…Семья губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина жила широко и очень дружно. В доме собирались музыканты, художники, а сам дом был наполнен необыкновенными вещами, привезёнными дядей маленького Жени из Китая, Вьетнама, Японии, с Сахалина.
Любовь к природе родители прививали сыну с детства: «Отец брал меня во все свои поездки по Кировской области. Ездили мы и днём и ночью, лесами и лугами, в пургу и осеннюю непогоду. И волки за нами гнались, и въезжали мы на токовище тетеревов, и глухарей вспугивали с вершин сосен. <…> И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на морозе - всё это я с детства полюбил и пережил» (1) . Мать, Любовь Александровна (урождённая Тихомирова), учила ребёнка «смотреть и удивляться силе и красоте природы и всему её разнообразию и великолепию…» (2) . Родительский дом с огромным, заросшим садом был густо населён животными: поросятами, индюшатами, кроликами, цыплятами, чижами, свиристелями, щеглами, подстрелками разных птиц, которых выхаживали и лечили… «Были у нас кошки, банки с рыбками, птицы в клетках. На окнах заросли цветов - любимое дело матери» (3) . А ещё в доме жил Бобка - трёхногий калека-пёс, который был закадычным другом Чарушина. «Он лежал всегда на лестнице. Все об него спотыкались и бранились. Я же ласкал его и часто рассказывал <ему> о своих детских огорчениях» (4) .
Мальчик рос озорным и весёлым. Однажды за какой-то проступок мать поставила его в угол за ширму. Время шло, понемногу семья обеспокоилась, что ребёнок слишком долго стоит в углу: вон же его ботинки под ширмой. Когда же ширму убрали, оказалось, что Жени там нет. Одни ботинки стоят… (5) .
Рисовать Чарушин начал рано. «Это было просто, по-видимому, свойственно мне, как говорить, петь, шалить или слушать сказки. Помню, как я слушал сказки с карандашом и рисовал во время рассказа» (6) . Любимым чтением для него были книги Сетона-Томпсона, Лонга, Биара, но в особенности, подарок отца - семь томов Брема, которые Евгений Иванович хранил и перечитывал всю жизнь. «Я читал его запоем, - вспоминал Чарушин, - и никакие «Нат Пинкертоны» и «Ник Картеры» не могли сравниться с Бремом» (7) . Рисовал начинающий художник «преимущественно зверей, птиц да индейцев на лошадях» , бегая в чучельную мастерскую, расположенную недалеко от родительского дома, или наблюдая свой домашний «зоопарк». Можно предположить, что раннее знакомство с искусством народов Востока, его лаконизмом и точностью в изображении зверей, умением любоваться природой и ощущать себя её частью оказало существенное влияние на творчество Евгения Ивановича, на его подход к рисованию животных.
Закончив среднюю школу в Вятке (1918), где он учился вместе с Юрием Васнецовым, Чарушин пошёл в армию, служил помощником декоратора в культпросвете Политотдела штаба Красной Армии Восточного фронта. Лишь в 1922 году он вернулся к мирной жизни. Зимой учился в декоративных мастерских Вятского губвоенкомата, а осенью того же года поступил на живописный факультет в Петербургскую Академию художеств (ВХУТЕИН). Занимался он (1922-1927) у А.Карева, А.Савинова, М.Матюшина, А.Рылова. Но, как он сам вспоминал впоследствии, это были «самые бесплодные для меня годы» (8) . Поиски нового слова в живописи ему были неинтересны, а академическое рисование навевало скуку; куда как занятнее было ходить в зоосад или на птичий рынок.
Одеваться же молодой художник любил в то время по моде. По воспоминаниям его близкого друга Валентина Курдова, Чарушин тогда «ходил в гольфах и пёстрых чулках, носил пыжиковую шапку и пёструю, собачьего меха, короткую шубу» (9) . В 1924 году он, воспользовавшись советом Виталия Бианки, вместе с Николаем Костровым и Валентином Курдовым отправился в увлекательное путешествие на Алтай.
По окончании учёбы (1926) и краткосрочной службы в рядах Красной Армии, Чарушин пришёл в Детский отдел Госиздата, которым заведовал Владимир Лебедев. В те годы перед художниками ставилась задача создать принципиально новые книги для маленьких граждан советского государства, книги высокохудожественные и, в то же время, информативные и познавательные. Чарушинские рисованные звери понравились Лебедеву, и он принялся всячески поддерживать художника в его исканиях и творчестве.
Первая же книга с иллюстрациями Евгения Ивановича - рассказ В.Бианки «Мурзук» (1928) - привлекла внимание не только маленьких читателей, но и знатоков книжной графики, а рисунок из неё был приобретён Государственной Третьяковской галереей.
В 1929 году Чарушин сделал несколько книг: «Дикие звери», «Разные звери», «Вольные птицы», «Как мишка большим медведем стал». Уже в них проявилось незаурядное мастерство художника в передаче повадок животных. Сидящий на ветке маленький осиротевший медвежонок; нахохлившаяся ворона, собирающаяся клевать косточку; бредущие кабаны с малышами… - всё нарисовано ярко, выразительно и, в то же время, лаконично и ёмко.Создавая образ животного, художник умел выделить самые характерные его черты. Рисунки Чарушина отличаются свежестью, умением взглянуть на зверя, словно в первый раз в жизни.
Чарушинские звери всегда очень трогательны, эмоциональны. Среда, фон в ранних его книгах едва намечены. Главное - крупным планом показать животное, при этом не только создав художественный образ, но и изобразив своего героя максимально правдиво с точки зрения биологии. Плохо нарисованных зверей Евгений Иванович терпеть не мог. Он считал, что в детской книге рисунки должны быть живыми, дышащими, и не любил Ивана Билибина, утверждая, что тот занимался не иллюстрированием, а раскрашиванием холодных, мёртвых контуров…
Живописность образов чарушинских животных складывается из множества фактур, мастерски передающих перья птицы, шерсть зверя. Как справедливо заметил один из исследователей его творчества Э.Кузнецов: «Он рисует не контурно, а можно сказать, антиконтурно, необычайно искусно передавая фактуру шерсти или перьев» и «ощущение массы тела. Эта масса где-то тяжелеет, сгущается (скажем, в лапах или морде, где тело как бы выходит наружу), а где-то разрежается; эта масса сосредоточена внутри и постепенно теряет свою плотность к поверхности» (10) .
Создавать такие сложные, живописные по фактуре иллюстрации удобнее всего было в технике литографии. Она позволяла не только подолгу просиживать над рисунком, но и сразу печатать картинки в будущей книжке. Чаще всего Чарушин использовал пастельные, природные цвета. И «не признавал никаких литографских законов и правил, он темпераментно водил карандашом и тёр литографский камень тушью, царапая по нему иглой и бритвой» (11) . По многу раз он мог заклеивать на рисунке не получившиеся части или замазывать их белилами.
По отзывам современников, художник был человеком страстным, эмоциональным и очень увлекающимся.«Обаятельная и талантливая натура Чарушина сказывалась во многом: он играл на скрипке, писал стихи, был актёром, вечно что-то изобретал (мы его так и прозвали «Евгеша-изобретатель») , - вспоминал Валентин Курдов (12) . Однако его «“безделье” всегда было наполнено какой-то деятельностью, чаще всего бессмысленной и неразумной в глазах посторонних, забавой, причудой, игрой, но ему неизменно интересной и важной, требующей ума, изобретательности, ловких рук, интуиции и даже вдохновения» (13) .
Деятельным Чарушин был с детства. Так, в шесть лет художник заболел брюшным тифом, наевшись каши из грязного куриного корыта. Плавать научился в одиннадцать лет, когда вместе со стадом переплыл широкую реку Вятку, держась за коровий хвост. Мало кто знает, что у художника Чарушина было несколько патентов на изобретения. Он построил планёр и летал на нём. Ходил по воде на придуманных им самим лыжах-поплавках.
В 1930 году Чарушин попробовал писать небольшие рассказы. «“Преисполненный до краёв” наблюдениями детства и охотничьими впечатлениями, я стал, при горячем участии и помощи С.Я.Маршака, писать сам» (14) . Очень тепло о рассказах начинающего автора отозвался Максим Горький. Впрочем, сочинять Чарушин пытался ещё в детские годы. В 15 лет он с друзьями выпускал журнал «Сопохуд» (Союз поэтов и художников). Для журнала он писал, по собственной оценке,«корявые и тяжкодумные» стихи, однако «поиски нужного слова в конце концов мне пригодились… - признавался Евгений Иванович, - и журналы эти очень смешные, детские, но они очень повлияли на моё творчество» (15) .
Уже в первом его рассказе - «Щур» (1930) - проявилось не только знание звериных характеров, но и хорошее чувство юмора. «Щур в клетке свистит, мурлычет Вася, Харлашка Прошку таскает за шиворот: то Харлаша Прошу, то Проша Харлашу - а я их всех рисую, я - художник». И во всех других рассказах Чарушина «всегда явно ощутима то мягкая, то озорная, то по-доброму снисходительная, то немножко ироничная улыбка» (16) .
Всю жизнь Чарушин с огромным уважением относился к своим читателям. Его радовало, что звери, которых он рисовал, нравятся не критикам и редакторам, а именно малышам: «…для них не станешь сюсюкать в картинках, как это делается в других странах, не станешь рисовать пупсиков…» (17) . Рассматривая чарушинские книги, смело можно сказать, что и тексты, и иллюстрации к ним отражают единый, цельный внутренний мир их создателя. Его рассказы и рисунки строги, лаконичны, познавательны и - понятны даже совсем маленькому ребёнку. В коротких рассказах из сборника «Птенцы» (1930) - о рябчатах, коростелятах, совятах… - Евгений Иванович мастерски выделяет самые броские, самые запоминающиеся особенности своих героев: «А вот вертишейки - хитрые птенцы! Подберётся к гнезду страшный зверь - мышь или белка, они шеи вытянут, зашипят змеёй. Всякий тут испугается».
Работая над книгой, Чарушин придавал большое значение единству слова и текста. Вдумчиво подходил к выбору шрифтов, считая, что в книге не должно быть ничего случайного. Как правило, он предпочитал рубленые шрифты, удобные для детского чтения. На обложках часто рисовал шрифт вручную, считая, что так он органичнее сочетается с рисунками. Иногда пробовал «играть» со строчками в наборном шрифте, как в книгах В.Бианки «Теремок» (1929) или «Щур».
До войны Евгений Иванович создал около двух десятков книг: «Птенцы» (1930), «Волчишко и другие» (1931), «Облава» (1931), «Цыплячий город» (1931), «“Джунгли” - птичий рай» (1931), «Животные жарких стран» (1935), а также продолжал иллюстрировать других авторов, среди которых С.Я.Маршак, М.М.Пришвин, В.В.Бианки, А.И.Введенский…
«То, что производило на меня большое впечатление в детстве, - говорил художник, - волнует и сейчас. Я хочу понять животное, передать его повадку, характер движения. Меня интересует его мех. Когда ребёнок хочет погладить моего зверёнка - я рад. Мне хочется передать настроение животного, испуг, радость, сон и т.п. Всё это надо наблюдать и прочувствовать. Больше всего я люблю изображать молодых животных, трогательных в своей беспомощности и интересных, потому что в них уже угадывается взрослый зверь» (18) .
Иногда кажется, что рисование зверей для Чарушина - не тяжёлая работа, а просто-напросто неотъемлемая часть его сущности, как способность петь или дышать. Однако за каждым рисунком в книге стоит огромный опыт наблюдения за живой природой и неустанный труд, ведь Чарушин уделал большое внимание и натурным зарисовкам, и созданию макета книги. Кроме поиска образов для иллюстраций, он искал еще «форму изображения» , с тем«чтобы получился композиционно цельно-художественный организм» , а это, как полагал Евгений Иванович, «самое трудное для художника-иллюстратора. Наброски, наблюдения, «почеркушки», глубокое знакомство с текстом - это только материал для работы. Иногда бьёшься несколько недель, прежде чем найдёшь удовлетворяющую тебя форму всей книги в целом» (19) . Он даже признавался, что иллюстрировать чужие тексты ему проще, чем свои собственные, - тогда происходит меньше споров между писателем Чарушиным и Чарушиным-художником.
Кроме работы в издательствах, Евгений Иванович активно сотрудничал с детскими журналами - «Мурзилкой» (с 1924 г.), «Ежом» (1928-1935 гг.) и «Чижом» (1930-1941 гг.); делал настенные эстампы для детей, порой работая без авансов и гонораров.
«Я приучился с детства понимать животное - понимать его движения и мимику. Мне сейчас даже как-то странно видеть, что некоторые люди вовсе не понимают животное» , - говорил художник (20) . Он любил природу, но главное, умел привить эту любовь читателям. Парадоксально, но при этом Чарушин был страстным охотником, а своё первое ружьё получил в подарок от отца лет в одиннадцать-двенадцать. В его доме, как и в доме родителей, постоянно жили всевозможные звери, а в одной из комнат стоял огромный вольер для птиц.
Во время войны Чарушин уехал из Ленинграда на родину, в Киров (Вятку). Он рисовал плакаты для «Окон ТАСС», писал картины на партизанскую тему, оформлял спектакли в Кировском театре драмы, расписывал помещение детского сада одного из заводов и фойе дома пионеров и школьников. И - занимался с детьми рисованием.
В 1945 году художник вернулся в Ленинград. Помимо работы над книгами, он создал серию эстампов с изображениями животных. Ещё до войны он увлёкся скульптурой, расписывал чайные сервизы, а в послевоенные годы делал из фарфора фигурки животных и целые декоративные группы.
К оформлению детских книг он попробовал подойти иначе. На его рисунках стало обозначаться пространство, появилась перспектива. Звери порой изображались более сказочными и, скорее, напоминали героев Васнецова. Менялась и техника: художник начал работать гуашью и акварелью, но не широкими мазками, а тщательно прорабатывая в рисунке мелкие детали.
Последней книгой Чарушина стали «Детки в клетке» С.Я.Маршака. А в 1965 году ему посмертно была присуждена золотая медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге.
На всю жизнь художник сохранил детское мироощущение и какой-то ребяческий восторг перед красотой природы: «Я очень благодарен моим родным за моё детство, потому что все впечатления его остались для меня и сейчас наиболее сильными, интересными и замечательными. И если я сейчас художник и писатель, то только благодаря моему детству» (21) . Понимая, что именно в детстве закладывается основа мировоззрения человека, Чарушин писал: «Моя задача - дать ребёнку предельно цельный художественный образ, обогатить художественное восприятие ребёнка, открыть ему новые живописные ощущения мира…» (22) .
Искусство Евгения Чарушина, доброе, человечное, радует уже не одно поколение маленьких читателей и учит их любить волшебный мир зверей и птиц.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Чарушин Е. Почему я стал художником // Костёр. - 1946. - № 4. - С. 28.
2. Там же.
3.
4. Там же.
5. Костров Н. [Воспоминания о Е.Чарушине] // Мир Чарушина. - Л.: Художник РСФСР, 1980. - С. 153.
6.
7. Чарушин Е. Моя работа // Художники детской книги о себе и своём искусстве / Сост., записал и прокоммент. В.Глоцер. - М.: Книга, 1987. - С. 290.
8. Чарушин Е. О себе: [Автобиогр. заметка] // Детская литература. - 1937. - № 23. - С. 43.
9. Курдов В. [Воспоминания о Е.Чарушине] // Мир Чарушина. - Л.: Художник РСФСР, 1980. - С. 155.
10. Кузнецов Э. Звери и птицы Евгения Чарушина. - М.: Сов. художник, 1983. - С. 50.
11. Курдов В. [Воспоминания о Е.Чарушине] // Мир Чарушина. - Л.: Художник РСФСР, 1980. - С. 157.
12. Там же. - С. 155.
13. Кузнецов Э. Звери и птицы Евгения Чарушина. - М.: Сов. художник, 1983. - С. 60.
14. Чарушин Е. Моя работа // Художники детской книги о себе и своём искусстве / Сост., записал и прокоммент. В.Глоцер. - М.: Книга, 1987. - С. 291.
15. Цит. по изд.: Кузнецов Э. Звери и птицы Евгения Чарушина. - М.: Сов. художник, 1983. - С. 23.
16. Гродненский Г. Чарушин - писатель // Мир Чарушина. - Л.: Художник РСФСР, 1980. - С. 25.
17.
18. Там же. - С. 291.
19. Там же. - С. 292.
20. Там же. - С. 290.
21. Гродненский Г. Чарушин - писатель // Мир Чарушина. - Л.: Художник РСФСР, 1980. - С. 22.
22. Чарушин Е. Моя работа // Художники детской книги о себе и своём искусстве / Сост., записал и прокоммент. В.Глоцер. - М.: Книга, 1987. - С. 292.
Биография и эпизоды жизни Евгения Чарушина. Когда родился и умер Чарушин, памятные места и даты важных событий его жизни. Цитаты художника, иллюстратора, писателя, фото и видео.
Годы жизни Евгения Чарушина:
родился 29 октября 1901, умер 18 февраля 1965
Эпитафия
Прекрасный, светлый, добрый мир
Ты открывал нам и дарил.
Храним тебя в своих сердцах,
Будь счастлив там, на небесах.
Биография
С самого детства его окружала живая природа - родительский дом с огромным садом, домашний зоопарк с поросятами, кроликами, цыплятами и птицами, которых Чарушины вылечивали и выхаживали. Понятно, что в таком доме и в такой семье - его отец был известным архитектором - мог вырасти только удивительный и талантливый человек. Каким и был Евгений Чарушин, один из лучших художников-анималистов и детских писателей.
Биография Евгения Чарушина всегда была связана с миром изобразительного искусства. Художник вспоминал, как еще будучи ребенком он, слушая сказки, держал в руке карандаш и рисовал приходящие ему на ум сюжеты. Он рос добрым, отзывчивым, любящим животных мальчиком и, даже когда вырос в талантливого детского писателя и художника, смог на всю жизнь сохранить свой ясный, добрый взгляд на мир. Сразу после школы Евгений был призван в армию и продолжил там рисовать, работая помощником декоратора в политотделе. Когда же вернулся, то сразу решил - станет профессиональным художником. И уехал в Петербург, исполнять свою заветную мечту - учиться в Академии художеств. Закончив ее, молодой художник принес свои рисунки в Детский отдел Госиздата, где заведующий им известный художник Владимир Лебедев сразу рассмотрел в Чарушине большой талант. Первым рассказом, который иллюстрировал Чарушин, стал рассказ Виталия Бианки «Мурзук» - рисунком из этой книги сегодня владеет Третьяковская галерея.
Важной вехой в биографии Чарушина стало знакомство с Самуилом Яковлевичем Маршаком, который убедил художника в том, что он должен начать писать сам. Это оказалось непростым делом, но Чарушин продолжал упорно работать и еще до войны уже успел издать десятки своих книг, продолжая при этом иллюстрировать и других детских писателей - Виталия Бианки, Михаила Пришвина, Самуила Маршака. Книга Маршака «Детки в клетке» стала последней иллюстраторской работой Чарушина. За нее он был посмертно награжден золотой медалью на международной выставке детской литературы в Лейпциге. Секрет Чарушина был не только в его художественном и литературном таланте, но в его детском мироощущении, которое он всегда сохранял. Мир животных - был и его миром, вот почему его рисунки были такими живыми, яркими, талантливыми, вот почему не одно поколение юных читателей завороженно рассматривало его рисунки и зачитывалось его рассказами.
Последние годы жизни Чарушин тяжело болел. Смерть Евгения Чарушина наступила 18 февраля 1965 года. Похороны Чарушина прошли в Санкт-Петербурге, на Богословском кладбище, где сегодня находится могила Чарушина.
Линия жизни
29 октября 1901 г.
Дата рождения Евгения Ивановича Чарушина.
1918 г.
Окончание школы, призыв в армию.
1922 г.
Возвращение в Вятку, переезд в Петроград, поступление на живописный факультет Петербургской академии художеств.
1927 г.
Окончание Академии, поступление на работу в Детский отдел Госиздата.
1931 г.
Выход собственной книги Чарушина «Волчишко и другие» с его же иллюстрациями.
8 июля 1934 г.
Рождение сына Никиты Чарушина.
1935 г.
Выход книги Самуила Маршака «Детки в клетке» с иллюстрациями Чарушина.
1941 г.
Эвакуация в Киров.
1945 г.
Возвращение в Ленинград.
18 февраля 1965 г.
Дата смерти Чарушина.
Памятные места
1. Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина (бывшая Петербургская академия художеств), где учился Чарушин.
2. Кировский драматический театр, в котором Чарушин работал художником-оформителем во время эвакуации.
3. Дом Чарушина в Кирове, где прошло его детство.
4. Дом Чарушина в Санкт-Петербурге, где он жил с 1948 года вплоть до своей смерти.
5. Богословское кладбище, где похоронен Чарушин.
Эпизоды жизни
Чарушин был невероятно одаренным человеком, про которого можно было смело сказать, что «талантливый человек - талантлив во всем». Например, он прекрасно играл на скрипке, писал стихи, обладал актерским даром, был хорошим скульптором и даже изобретателем. Так, художник Чарушин получил несколько патентов на свои изобретения, построил планер, на котором летал, ходил на лыжах-поплавках, которые сам придумал, по воде.
Сын Чарушина, Никита, тоже стал замечательным художником. Он признавался, что на его призвание прямым способом повлиял отец, с детства развивая его воображение. Вечерами они могли сидеть в темноте на диване, а отец начинал придумывать, как по серванту, который вдруг стал настоящей горой, скачут козлы и серны, а из тени вылезает настоящий бегемот, словно из африканского озера. Евгений Чарушин всегда обожал детей, и дети отвечали ему взаимностью - он мог часами рассказывать им сказки, выдумывая их просто на ходу.
Завет
«Главным образом радует меня то обстоятельство, что я работаю для миллионов наших ребят. Плохо ли, хорошо ли у меня это получается, не знаю. Но в работе моей я честен».
Документальный фильм «Добрый мир Евгения Чарушина»
Соболезнования
«Обаятельная и талантливая натура Чарушина сказывалась во многом: он играл на скрипке, писал стихи, был актёром, вечно что-то изобретал. Мы его так и прозвали „Евгеша-изобретатель“».
Валентин Курдов, художник, иллюстратор
«Какой художник ушел…»
Владимир Лебедев, художник, учитель Чарушина
Н. Надеждина
Мы не видим того, кто встревожил лесную кошку. Но по изгибу спины, по пружинящим лапам рысенка видно, что враг приближается. Лесной звереныш весь в напряжении – от грозно раздутых усов до распушившегося от ярости щеткой кончика хвоста. И нас захватывает эта мастерски переданная художником неукротимость, неистовая сила жизни. Рысенок не струсил, не сдался, он готов драться.
Сейчас этот первый опубликованный рисунок Е. Чарушина находится в Третьяковской галерее. Рысенок – иллюстрация к рассказу В. Бианки "Мурзук", напечатанному в 1927 году.
После революции, за исключением классики, старая детская литература, когда приторно слащавая, а когда и вовсе пустая, со своими героями, чьи интересы не выходили за порог комнаты, исчезла. Нужна была новая детская книга с широким кругозором, смелая, яркая и свежая.
В Ленинграде (сейчас Санкт-Петербурге) собралось творческое содружество писателей и художников – "болельщиков" детской книги. Писателей объединял С. Я. Маршак, художников – замечательный рисовальщик В. В. Лебедев. Зорким глазом он оценил самобытное дарование выпускника Академии художеств Евгения Чарушина, стал привлекать его к иллюстрированию книг.
Это Евгений Иванович Чарушин, подаривший нам в своих рассказах и рисунках маленьких друзей, теплых, пушистых, с "говорящими" глазами.
В редакции засиживались подолгу: думали, спорили, курили, острили, рассказывали интересные случаи. Рассказывал и Чарушин о птицах и зверях, которых ему довелось повидать в родных вятских лесах. Послушав Чарушина, Маршак, человек абсолютного литературного слуха, сказал художнику:
– Да ведь вы еще и писатель! Вам обязательно надо писать.
И с тридцатых годов начали появляться книжки, на заглавных листах которых стояло: Е. Чарушин. Рисунки автора.
Евгений Иванович считал, что стать писателем и художником ему помогли впечатления детства. "Все мое детство, – писал в краткой автобиографии Чарушин, – прошло среди диких зверей и домашних животных. Я много ездил с отцом. Ездили мы и днем и ночью, лесами, полями, в пургу, в осеннюю непогоду... Научился смотреть и удивляться силе и красоте природы, всему ее разнообразию и великолепию".
Вот эту красоту и силу, разнообразие и великолепие Чарушин захотел передать и пером писателя и карандашом и кистью художника.
Художника, который изображает животных, называют анималистом. В книгах Чарушина вы встретите и льва, и орангутанга, и бегемота, и слона. Но чаще всего Чарушин рисовал тех зверей, чьи повадки знал наизусть, с кем, так же как и знакомые ему охотники, колхозники, ложечники, бакенщики, встречался с глазу на глаз, – зверей, о которых складывал песни и сказки народ.
И особенно любил Чарушин звериных малышей. Им посвящена книжка "Зверята", рассказы "Мишки", "Волчишко" и многие другие. Евгений Иванович не был сентиментален и сына Никиту в детстве учил: не жалуйся, сумей сам постоять за себя, пусть трудно, больно – не хнычь. Но лесные малыши, большеглазые и большелапые, грациозные в своей неуклюжести, трогательно наивные и беспомощные, вызывали у него особую мужскую нежность.
Малыши привлекали Чарушина еще и по-другому. В сердце художника, волнуя и побуждая к творчеству, всегда жила радость ожидания. Равнодушный к тем, от кого нечего ждать, Евгений Иванович тянулся к ребятам и зверятам: в малыше столько еще не раскрытых возможностей, у малыша все впереди!
У нас немало талантливых художников-анималистов. В чем же очарование Чарушина, чью руку сразу можно узнать? Одни говорят, что рисунок Чарушина, сделанный черным, кажется красочным, цветным. Другим хочется погладить зверей, нарисованных Чарушиным, – настолько их мех тепел и пушист. Третьим рисунки Чарушина напоминают сказку о добром молодце, который мог обернуться птицей и зверем, мог говорить с зайцем по-заячьи, с медведем – по-медвежьи, с любым лесным жителем – на его языке. Волшебство художника еще могущественней. Язык чарушинских зайчат, лисят, волчат, медвежат всем понятен: у них "говорящие" глаза.
Впрочем, у чарушинских зверей все "говорящее": и глаза, и уши, и лапы, и хвосты. В рассказе "Сорока" участвуют семеро волчат. Семь пар волчьих ушей и семь хвостов – это семь рассказов о семи различных характерах: кто осторожен, кто недоверчив, кто тугодум, кто шустер, кто хитер, кто азартно рвется вперед, кто неторопливо трусит сзади – куда все, туда и я!
Посмотрите на двух волчат с чарушинского эстампа. Волчата лежат, но в их упругой неподвижности художник искусно показал подвижность возраста: хочу все знать. Кажется, что насторожившиеся уши вот-вот вздрогнут, носы зашевелятся, и волчата, спрыгнув с обложки, примутся обнюхивать все вокруг. И это жгучее, неутомимое щенячье любопытство есть даже в повернутой к зрителю пяточке задней ноги.
Взгляните на щенка – героя книжки "Про Томку". Можно закрыть ладонью Томкино туловище, оставив лишь лохматые уши, выпуклый глаз и вздернутый нос. И этого достаточно, чтобы вам было ясно, что щенок, ликуя, мчится во всю прыть. Такой щенячий восторг, такое упоение скоростью бега в Томкиных развевающихся ушах, что читателю вместе со щенком хочется, радуясь жизни, бегать, прыгать, скакать.
Чтобы так рисовать, надо много знать, много видеть. Бывает, что глаза у человека открыты, он смотрит, но не видит. Евгений Иванович умел видеть и сына Никиту еще мальчиком посвятил в лесную науку: слушай так, чтоб тебя не слышали, смотри так, чтоб тебя не заметили, забудь про себя, и тебе откроется то, что не открывается шумным и развязным, пренебрегающим лесным гостеприимством.
Ни на минуту не забывая о мальчике, отец в лесу не докучал ему опекой, хотя иной раз приходилось и беспокоиться. Однажды Евгений Иванович признался сыну, что все время держал ружье наготове потому, что заметил в том направлении, куда пошел Никита, свежие следы медведя-шатуна.
Первоклассный стрелок, Евгений Иванович никогда не охотился ради спорта, тем более ради забавы. Он мог бродить по лесу и без ружья, радуясь встрече не только с птицей и зверем, но и с лесным деревом и кустом. В книгах Чарушина вы увидите иногда ствол дерева, иногда макушку, иногда просто ветку, но за ней видятся тысячи веток, слышится запах леса, протяжный лесной шум.
Чтобы так рисовать, надо много работать. Евгений Иванович говорил, что работа происходит от радости. Он делал наброски в лесу, в зоопарке, много работал дома. А когда уставал, то для отдыха менял работу: начинал что-нибудь мастерить. В кабинете художника стояли сделанные его руками табуретка и стол. Евгения Ивановича восхищала талантливость человеческих рук.
Отсюда его интерес и глубокое уважение к мастерам своего дела – людям физического труда.
Тяжело больной, он не прекращал работы. Сделанные им за неделю до смерти иллюстрации к книге Маршака "Детки в клетке" получили Золотую медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге в 1965 году.
Чтобы так рисовать, надо любить то, что изображаешь. Еще мальчиком Чарушин устроил в отцовском сарае "джунгли – птичий рай". Жена художника Наталия Аркадьевна рассказывала, что в их квартире в разное время жили щуры, овсянки, куропатки, перепелки, чечетки – сорок восемь различных птиц, волчонок, белка, зайчата, ежи, кошки, собаки – и все считались "членами семьи".
Сын Чарушина Никита Евгеньевич стал, как и отец, художником-анималистом. Рисовала и его дочь.
Никита Евгеньевич вспоминает, как в детстве он фантазировал вместе с отцом. Сидят они вечером в сумерках на диване и придумывают: будто горка со стеклянной посудой стала настоящей горой и по ней скачут серны и круторогие козлы. А под горой из разлившейся по полу темноты, как из черного озера, поднимает голову бегемот.
Евгений Иванович хотел побывать в Индии и в Африке, чтобы поближе узнать тропических зверей.
В последние годы жизни болезнь ног лишила художника возможности двигаться, но он не терял связь с живой природой. Сын увозил отца в лес на машине – они исколесили всю Ленинградскую область, и Евгений Иванович ходил по лесу, несмотря на боль.
Он мечтал жить в таком месте, где бы блестела вода и росли лесные деревья, которое стало бы домом для диких птиц. Его мечте не суждено было сбыться.
Случилось другое: книги Чарушина стали домом для диких зверей и птиц. Здесь выглядывает добычу сорока, пасется выводок тетеревят, качаются на деревьях медвежата, скачут зайчата и оленята, играют у норы лисята и волчата, крадется рысь. Здесь по-звериному неслышно прошло множество больших и маленьких мохнатых лап.
Эхо их бесшумных шагов разнеслось далеко-далеко. Тираж книг Е. И. Чарушина, изданных на шестидесяти языках, более двадцати пяти
миллионов. Их знают не только в нашей стране, но и во Франции, в Африке и в Японии, Англии,
Италии, США, в Германии. Ребята, даже став взрослыми, благодарны чудесному писателю и художнику за ту радость, которую он доставил им.
Детские годы Родился будущий писатель и художник в Вятке в семье губернского архитектора. В формировании личности мальчика огромную роль сыграла мать. Вместе с ней он ходил в лес, приносил оттуда различные интересные растения, превращая затем небольшой сад у дома в настоящее чудо. Сколько разных животных перебывало в их деревенском двухэтажном доме! А хотелось еще и еще ну, хотя бы жирафа или тапира. БЛАГОДАРЯ МОЕМУ ДЕТСТВУ!»
Чарушин рос, по собственному определению, "с карандашом и кистью в руках". Лет в четырнадцать Чарушин своими друзьями организовал союз поэтов и художников с веселым неуклюжим названием "Сопохуд" (Союз поэтов и художников). Правда, с поэзией у него не заладилось. Другое дело рисунки. Чарушин рос, по собственному определению,"с карандашом и кистью в руках". А на рисунках его чаще всего были все те же собаки, медведи и прочие замечательные звери.
Годы учебы Очень рано почувствовал будущий писатель желание сохранить убегающий миг увиденного- "на помощь пришло рисование... Художник во мне родился все-таки раньше, чем писатель. Нужные слова пришли позже". Ничего удивительного не было в том, что, окончив школу, Евгений Чарушин поступил в Петроградскую Академию художеств, которую закончил в 1926г. по живописному факультету.
В годы войны Чарушин жил в родном Кирове. Рисовал плакаты, оформлял спектакли в Кировском театре драмы. А еще расписал один из детских садов города, превратив его в настоящее сказочное царство. В 1945 году Евгений Иванович вернулся в Ленинград. И снова работал над книгами и рисунками. Уже известный художник- иллюстратор он пробовал себя в скульптуре. И чарушинский фарфоровый заяц с морковкой был таким же теплым, мягким и как нарисованные "зверенки". ТВОРЧЕСТВО В ГОДЫ ВОЙНЫ
Чарушин Е.- ХУДОЖНИК Его влекло тогда многое: музыка и поэзия, театр и живопись. А за постоянную страсть к изобретательству друзья наградили молодого художника прозвищем "Евгеша-изобретатель". Вместе с этими друзьями "Евгеша" отправлялся в необыкновенные экзотические путешествия по Алтаю или просто на охоту, на рыбалку в недалекие леса.
Иллюстрации Чарушина И, конечно, рисовал. Одну работу приобрела даже Третьяковская галерея. В 1928 г. выходит первая книга с иллюстрациями Чарушина (рассказ В.Бианки " Мурзук"). За ней последовал ряд других, среди которых были две собственные книжки- картинки "Вольные птицы" и "Разные звери".
Е.И.Чарушин - писатель и художник Его первой собственной книжкой со словами стал рассказ "Щур" (1930). Чарушин стремился "понимать животное понимать его движения и мимику". И передавать это в рисунке и слове. В его рассказах нет сказочного вымысла. Животные не делают того, что им не свойственно. Но книги от этого не становятся менее интересными.
Художник, который рисует животных, называется анималист. Чарушин был прекрасным анималистом. Он, по сути, создал новый тип анималистической книги для детей (маленький рассказ о маленьком животном для маленьких детей), Художник наблюдал за животными, часто бывал в зоопарке и выполнял множество рисунков с натуры. ХУДОЖНИК - АНИМАЛИСТ